Родом из концлагеря. Житель Кропоткина появился на свет на «фабрике смерти» — Постсовет.Ру

Родом из концлагеря. Житель Кропоткина появился на свет на «фабрике смерти»
У Василия Соболева удивительная судьба — ему довелось родиться в таком месте, которое ассоциируется исключительно со страданиями и смертью.

У Василия Соболева удивительная судьба — ему довелось родиться в таком месте, которое ассоциируется исключительно со страданиями и смертью.

Выживет ли?

Когда мальчонка появился на свет, немецкие акушеры сначала страшно испугались, а потом удивились его живучести.

«О, майн гот», — только и бормотали они, глядя на худющего, как скелет, новорожденного, сосавшего два пальца.

Василий Соболев с отцом. Фото: Из личного архива

«Я остался в живых только потому, что немцам было интересно: можно ли от рабов получить потомство, — признается Василий Соболев. — Только Бог знает, как я выжил, даже охранники каждое утро приходили посмотреть, не умер ли русский мальчик. И очень удивлялись тому, что я еще жив».

В концлагере малышу полагался дополнительный паек, благодаря которому вся семья и сумела дожить до освобождения. Отец и мать Василия поженились еще до Великой Отечественной. Жили в Донецке (тогда он назывался Сталино), трудились, как и все советские граждане. Но тут началась война и немцы стали быстро продвигаться на восток. Оружейный завод, на котором работала мама, эвакуировали за Урал.

«С оборудованием поедут только те, у кого нет родственников в городе и есть зимняя одежда», — отрезал директор.

А у Ирины Соболевой в Сталино оставалась мама. Григорий же сразу отправился в армию — имевшего боевой опыт сапера (он только что отслужил срочную, участвовал в конфликте на Халкин-Голе) отправили в части, прикрывающие отход основных частей Красной Армии. А позже подразделение Соболева попало в окружение. Оставалось два пути — сдаться или пойти в последнюю атаку. Солдаты выбрали второе, но место было немцами пристрелянное, в итоге из батальона в живых остались только 18 человек.

«Нам тогда повезло, что во время атаки мы упали в какую-то расщелину, — вспоминал потом Григорий Соболев. — Отлежавшись там, мы выбрались и пришли в ближайшее село».

Но кто-то сдал солдат: как только они показались на окраине, в деревню въехали немцы. Так Григорий Соболев впервые оказался в лагере, пока еще на украинской земле. Охраняли его, по словам Соболева, не очень внимательно: некоторые немцы делали вид, что не обращают внимания на выходящих, лишь бы не стрелять в безоружных людей. Тогда Григорий сбежал из лагеря и добрался до родного Донецка, но и здесь уже хозяйничали фашисты и их подручные из местных. Так Соболев снова оказался в плену, а зимой 1942 года его вместе с женой и сотнями других людей загрузили в товарные вагоны и отправили в Германию. Условия были жуткие: ни воды, ни еды, ни туалета, страшный холод. А сытые немцы только издевались над изможденными людьми, многие из которых не смогли пережить страшную поездку.

Три страшных года

Супружескую пару Соболевых привезли в один трудовой лагерь, где узникам жилось немногим лучше, чем в промерзлых вагонах. И, хотя в одном месте находились пленные не только из Советского Союза, но и из других стран, хуже всего приходилось именно нашим. «Восточных рабочих», во-первых, немцы считали людьми второго сорта, поэтому отправляли их на самые тяжелые участки и обращались особенно жестоко. Во-вторых, всем, кроме граждан Советского Союза, помогала дополнительным пайком международная организация Красного Креста.

«Сталин говорит, что все попавшее в плен — предатели, — на ломаном русском объяснял начальник лагеря, который некоторое время находился в плену, поэтому немного знал язык. — Поэтому он и не подписал конвенцию Красного Креста».

Чтобы не умереть с голода, русским оставалось только, рискуя жизнью лазить под колючей проволокой и собирать на ближайших полях мерзлую брюкву. Но за это могли и расстрелять.

Когда же война стала приближаться к концу и к лагерю, который находился в Западной Германии, стали подходить американские войска, всех, в том числе и семью Соболевых с маленьким Васей на руках, вновь погрузили в вагоны и повезли неизвестно куда. Состав остановился.

«Смотрим в щель, а рельсы ржавые, — вспоминали узники. — Значит, расстреливать будут».

Но немцы, к счастью, просто не успели этого сделать: через несколько часов на пригорок поднялись американские танки. К тому моменту надзирателей уже и след простыл, а американцы, глядя на изможденных людей, удивлялись, как они еще на ногах стоят.

Григория Соболева оставили в Берлине на обязательную процедуру проверки «СМЕРШем».

«Следователь стал кричать на меня, как, мол, я в плен попал, — вспоминал он. — А я в ответ (после концлагерей уже ничего не страшно): «Это тебе хорошо здесь за столом рассуждать, а я все эти мучения сам прошел».

«Отцу повезло, потому что его признали не изменившим Родине, — говорит Соболев. — Поэтому отправили не в лагерь, а трудится инструктором-сварщиком на машиностроительный завод в Пермской области».

Правда, полностью его реабилитировали только в конце пятидесятых, когда вызвали в областной военкомат и вручили медаль «За победу над Германией». Вообще по семье Соболевых, как и по большинству российских родов, можно учить историю страны. Сам Григорий работал трактористом, состоял в комсомоле, но двое его братьев были репрессированы: один работал конюхом, лошадь померла — и его обвинили в умышленном вредительстве; второй, отец четверых детей, в голод спрятал для них полтора мешка кукурузы. Еще один брат — Василий Васильевич Соболев во время начала войны служил на западной границе СССР и пропал без вести.

«Интересно, конечно, узнавать историю своей семьи, — говорит Соболев. — Но многое уже утеряно безвозвратно: не осталось не только документов, но и людей, которые могли бы рассказать, как все было».

Родные аэродромы

Пока отца проверяли, мама с маленьким Васей на руках искала возможность вернуться на родину. Но все машины на восток шли под завязку забитые людьми. В первую Соболевы не поместились, сели в следующую. И, как оказалось, судьба оказалась на стороне мальчика, рожденного в концлагере: первый грузовик по дороге попал в страшную аварию.

«Я тогда был совсем маленьким, поэтому о жизни в лагере помню только по рассказам родителей, — говорит Василий Соболев. — Осталось одно смутное воспоминание: ночная улица, высокие дома кругом, а мы с мамой едем в машине. Где это было? Может, в Польше. Может, в Белоруссии…»

На родине Василий Соболев окончил школу, строительный факультет Новочеркасского политехнического института, где на военной кафедре получил специальность штурмана Военно-воздушных сил. После чего попал на строительство космодрома Байконур, а через год строителя призвали в армию, с которой он и связал свою жизнь. С тех пор Василий Соболев стал строить военные аэродромы.

«В 1969 году я приехал в Ташкент, аэродрома там не было, — вспоминает он. – Вот мы его начали строить в апреле, а уже в августе на взлетно-посадочную полосу сел полк ПВО. Тогда я получил медаль «За воинскую доблесть».

СУ-24 стали намного эффективнее

После Василий Соболев служил в Монголии, Забайкалье, построил еще множество аэродромов, был заместителем командира батальона по технической части.

«Если сравнить, как действует наша авиация сейчас и как действовала в 1992 году, когда я уходил на пенсию, то это небо и земля, — говорит бывший военный. — Даже если говорить о старых самолетах, тех же Су-24, то заметно, что они стали намного эффективнее и точнее, чем 23 года назад».

После выхода на пенсию переехал в Кропоткин — на родину жены. А вот на фактическую родину — концлагерь Гогенфельс, где сейчас находится американская военная база, пенсионера не тянет. Хотя недавно в газете он наткнулся на статью с упоминанием об этом месте: оказывается, целая делегация ездила туда по каким-то делам.

Источник
Соболев, Немец, Григория, Человек, Сталь