Новости Азарта | Последние новости сегодня, видео, фото, смотреть онлайн, свежие новости
Москва, похоже, не ждала известия: «в Забайкалье наконец-то построили крупный объект». И тогдашний руководитель ГРЭС, прибыв в столицу с кипой разрешительных документов о пуске, «потерялся» и прошел не один кабинет, пытаясь передать бумаги на хранение…
2015 год для Забайкалья был знаменателен не только 20-летием с момента ввода в эксплуатацию Харанорской ГРЭС. Полвека исполнилось Читинской ТЭЦ-1 и 55 лет — Читаэнерго. В разные годы энергетик Виктор Мясник работал на этих предприятиях, в том числе руководителем, а в декабре 2015-го вернулся в Читу в должности генерального директора ТГК-14.
Недавно он поделился с журналистом газеты своими воспоминаниями о том, как жила отрасль с восьмидесятых по двухтысячные годы. Отметим, что это интервью редакция запланировала еще тогда, когда Виктор Мясник был директором департамента в Евразийской экономической комиссии.
— Виктор Чеславович, почему решили стать энергетиком?
— Специальность эту выбрал уже после окончания школы, в 1976 году. Дело в том, что учился я средне, а на факультете «теплоэнергетика» был низкий проходной балл. Вообще-то в детстве больше интересовался спортом, занимался танцами, участвовал в школьных мероприятиях художественной самодеятельности и хотел поступать в хореографический техникум в Красноярске. Но, понимая, что надо получать серьезную специальность, пошел в институт.
Учиться было сложно, первые две сессии я завалил, поскольку не был готов. На втором курсе у меня появилась семья, родился ребенок, некуда было деваться и жизненные приоритеты сменились. Супруга заставила взяться за ум. В последующие годы я выправился по оценкам и получал повышенную стипендию.
— Читинская ГРЭС (ТЭЦ-1) — первое место работы. Кому можете сказать спасибо за помощь в профессиональном и личностном становлении?
— Прежде всего Анатолию Витальевичу Лизунову, главному инженеру электростанции, и Виктору Будникову, директору. А еще — начальникам смены Геннадию Золотухину, Геннадию Плотникову, секретарю парторганизации Читинской ГРЭС Тамаре Сучковой. Вступил в комсомольскую организацию, занимался помимо основной деятельности общественной работой. В те годы в моей семье родился второй ребенок.
Конкуренция среди молодежи на станции была огромная. В начале 80-х на ГРЭС (ТЭЦ) находилась большая группа выпускников, прибывших из Красноярска и Иркутска. Среди них Васильчук, Чесноков и другие ребята. Мы соревновались друг с другом в работе, сдавали экзамены наперед, чтобы с должности машиниста-обходчика продвинуться по службе — стать машинистом щита управления или машинистом энергоблока.
— Ваш профессиональный рост пришелся на перестроечные годы, как эти перемены отражались на забайкальской энергетике?
— Тогда шло возведение третьей очереди Читинской ТЭЦ-1, новая генерация, при ожидаемом росте потребления электроэнергии, была бы дополнением к существующим мощностям. Одновременно на юго-востоке велось строительство Харанорской ГРЭС. В 80-е считалось, что быстрее и выгоднее «поднять» два энергоблока Читинской ТЭЦ-1. В Чите были большие перспективы развития, как в областном центре и центре Забайкальского военного округа, но потом, с развалом Союза, все затихло. При этом с началом перемен в стране, с реформой энергетики открылись перспективы для завершения Харанорской ГРЭС. Ею напрямую занялось РАО «ЕЭС России», и, на мой взгляд, ее достроили потому, что она ушла из регионального подчинения в федеральное.
— Чем запомнились годы руководства Харанорской ГРЭС?
— Эту электростанцию мне пророчили еще в 1981 году, когда пришел на распределение в Читаэнерго. Работница кадровой службы невзначай спросила: «У нас есть должность директора Харанорской ГРЭС, поедете?» А я был молодой и сказал, что «не готов». А она: «Ну, раз не готовы, идите машинистом-обходчиком на Читинскую ГРЭС».
Спустя 10 лет, уже работая на одной из руководящих должностей в Читаэнерго, я получил задание от гендиректора Юрия Рожкова и его заместителя Валерия Новоселова съездить в Ясногорск и узнать, как организовано питание строителей. Заодно, как технарю, предложили поглядеть на станцию. Действовала пускоотопительная котельная, был построен главный корпус, но работы шли вяло. Заливали фундаменты, монтировали открытое распределительное устройство, турбинный цех. Заказчик стройки заседал в деревянном домике, рядом находился генподрядчик. Удобства на улице.
Создавалось впечатление, что люди жили в поселке как бы независимо от существования самой Харанорской ГРЭС: на стройплощадку ездили редко, непонятно кому нужна станция, нет ее уже столько лет, ну и слава богу. Вернулся в Читу, сообщил Рожкову. Предложили стать директором строящейся электростанции, и я, как амбициозный человек, согласился...
— Но, наверное, не избежали участи всех новичков…
— В то же самое время стройуправление возглавил опытнейший Ярослав Швыряев из «Братскгэсстроя», что во многом помогло завершить долгострой. На станции работали такие «зубры», как главный инженер Виктор Будников. Поначалу меня серьезно не воспринимали, все решения одобрялись без участия директора станции, пришлось доказывать, что способен. Видите ли, я эксплуатационщик (знаю, как работает электростанция), но не строитель.
— А не было обидно, что дела делаются без вас?
— Нет, я учился, впитывал всю информацию, осваивал азы строительства. Понемногу за два года вырос до принятия решений. Мои профессиональные успехи стали возможны во многом благодаря коллективу.
Чтобы рассказать обо всех людях, с которыми мне довелось работать на Харанорской ГРЭС, не хватит и газетной страницы. Их усилиями станция преодолела все трудности. Это Владимир Корытцев — директор Харанорского монтажного управления — филиала акционерного общества «Востокэнергомонтаж», Татьяна Сукач — старший производитель работ строительно-монтажного управления № 2 АО «Читаэнергострой», Галина Трофимова — производитель работ строительно-монтажного управления № 1 АО «Читаэнергострой», Борис Рубанов — начальник химического цеха Харанорской ГРЭС. А также Станислав Головкин — заместитель директора Харанорской ГРЭС, Кирилл Бакушев — начальник автотранспортного хозяйства, Юрий Тихомиров — заместитель начальника котлотурбинного цеха, Семен Музеев — начальник электрического цеха, Вера Полухина — заместитель директора по экономике и многие другие.
— Каким был тогда Ясногорск?
— Новые работники получали жилье (оно строилось постоянно), в поселке находился детсад, Дом культуры… Был в Ясногорске и маргинальный район — «Шанхай», там селились асоциальные элементы, регулярно случались пожары, чего только не творилось…
В стране кризис, денег не водилось, чтобы обеспечить людей продуктами, мы с Ярославом Швыряевым взаимозачетом собирали все, что можно было взять. У меня в кабинете стояло ведро кремлевских таблеток. Много завозили сельхозпродуктов, мебель, в счет зарплаты выдавали даже иномарки. Бастовали строители, которые приехали в Ясногорск за настоящей зарплатой, а не за бартером, тысячи человек летели на заработки из Волгодонска, из Украины. Обеспеченность стройки деньгами была всего 4 процента. За два-три года вместе с Ярославом Михайловичем подняли уровень денежного оборота до 70 процентов. Покупали зерно в Алтае, потом его увозили в Краснодар, делали там масло, продавали его в Москве и получали деньги.
— Чем запомнили пуск Харанорской ГРЭС?
— Власти не очень-то обращали внимание на электростанцию. Шло время, близилась растопка котла, ввод ГРЭС в работу. Фотографий с пуска первого энергоблока осталось мало, правда, есть видеокадры хроники. Дал команду поджигать. Коллеги поспешили с растопкой котла. Распорядился притушить пламя и зажечь еще раз, чтобы собрать народ, заснять на камеру этот торжественный момент.
В максимально короткие сроки, всего за год, получили акты Госкомиссии по вводу станции в эксплуатацию. Приготовил документы, приехал в Москву сдавать их, но не знал, куда их пристроить. Шла реформа энергетики, прежнего ведомства уже не было, а РАО ЕЭС только создалось, и я ходил с этими бумагами по разным кабинетам.
Ходил-ходил, пришел к директору Департамента капитального строительства и сказал: «Вот я бросаю эти документы и уезжаю, а вы разбирайтесь, нужна станция вам или нет». Вернулся в Ясногорск, меня переполняли смешанные чувства, мы же сделали героический шаг, а внимания к нам нет…
Однако здесь пуск станции воспринимался как большая победа. Организовали праздник по этому поводу, оборудовали машину под сцену, прибыл глава администрации Читинской области Борис Иванов, похвалил. Налетела внезапная буря, но настроение было замечательное, даже несмотря на плохую погоду.
— От забайкальских аналитиков с 90-х годов звучат предложения создать энергетический кластер —электростанцию на борту угольного разреза. Это один из способов уменьшить энерготарифы для Забайкалья. Реально ли создать такой кластер при Харанорской ГРЭС?
— В Лучегорском энергокомплексе (ЛуТЭК), в Приморье, станция расположена вблизи угольного разреза, и цена электроэнергии там ниже. В Забайкалье это невозможно по ряду причин: угольщики здесь всегда были сами по себе, и они всегда были богаче. Идея кластера хорошая, но даже волей государства подчинить ей угольщиков нереально. С одной стороны, правильно, что отпустили на свободный рынок угольную отрасль, а с другой стороны, свободное топливное ценообразование привело к росту стоимости угля…
В себестоимости производства электроэнергии топливо занимает 60 процентов. И оно дорожает, и в угольной отрасли монополия.
— В 1999-м на Харанорской ГРЭС из-за урагана упал торец. Была ли опасность, что электростанцию не достроят, а поселок Ясногорск забросят?
— Такой опасности в глобальном плане не было: от Харанорской ГРЭС с 1995 года зависело электроснабжение области. А возможности по передаче энергии из других регионов были ограничены. Но риск заморозить станцию существовал. Говорили о консервации ее на зиму, и если бы не восстановили торец до зимы, эксплуатировать ГРЭС дальше стало бы невозможно. Если бы не закрыли торец, то трубопроводы и манометры перемерзли, и это нанесло бы громадный урон.
— Виктор Чеславович, в этом году Читаэнерго исполнилось 55 лет. Расскажите, почему в свое время предприятие было убыточным, как удалось с этим справиться?
— В стране в 90-х годах сбор живых денег был минимален, действовала жесткая финансово-кредитная политика, долг по зарплате в Читаэнерго составлял семь месяцев. Работники Читинской ТЭЦ-1 бастовали, вели себя воинственно, угрожали, останавливали котлы, хотя было холодно. Люди приходили на работу, но не работали.
Дал обещание, что через три-четыре месяца долги закроем. Губернатор Читинской области Равиль Гениатулин поддержал и подействовал на банкиров. Пришлось работать жестко с должниками. Чтобы вернуть заработанное, отключали железную дорогу, объекты минобороны. Денежный оборот у них был. Мы буквально выбивали деньги с неплательщиков.
Отказались от бартера, за два-три месяца процент живых денег с 14 дорос до 50. Появилось финансирование, начались ремонты энергообъектов.
— Какие проблемы в те годы были на Дальнем Востоке?
— В 2000 году в Приморье начался жесткий энергокризис из-за неграмотной тарифной политики. Денег и топлива не хватало, люди замерзали, энергетиков арестовывали у трапа самолета. Чтобы исправить ситуацию, весь уголь из Харанорского угольного разреза направляли по железной дороге в Приморский край. А на самолетах везли батареи. После Читаэнерго Чубайс направил меня на восток, решать эти проблемы, объединять акционерные общества. Появилась ДВЭУК (Дальневосточная энергетическая управляющая компания), начали добывать свой уголь на ЛуТЭКе, взялись за энергоснабжение Камчатки и Сахалина. И опять же, не церемонясь с должниками. Как-то раз отключили станцию космического слежения, и минобороны гонялось за энергетиками — мама не горюй.
— Реформа РАО ЕЭС оценивается по-разному, и у каждой из сторон своя правда. А как по-вашему?
— Правильно, что решили проводить реформу. Однако у нас не получилось конкуренции, когда бы начали снижать цены, как это сегодня происходит с нефтью. Я проехал много стран и, работая в последние годы в Москве директором департамента энергетики Евразийской экономической комиссии, скажу, что мы продвинулись в реформе прилично вперед по сравнению с другими странами, но монополизм нас остановил.
Сейчас пытаются реформировать Газпром, однако в силу определенных причин это мероприятие отдалилось. В свое время электроэнергия и тепло в структуре бюджета занимали 5-8 процентов, а сейчас — 20 процентов. И я понимаю, какое раздражение вызывает стоимость энергии.
— Что такое Евразийская экономическая комиссия?
— Это постоянно действующий регулирующий орган Евразийского экономического союза. Она появилась в 2012 году и объединила пять стран — Армению, Беларусь, Казахстан, Киргизию и Российскую Федерацию. ЕЭК обеспечивает свободу движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы. В 2019 году между нашими странами откроется общий рынок электроэнергии, главная цель которого — конкуренция.
— Электростанция — потенциально опасный производственный объект. Случались ли поломки, когда по-настоящему опасались за жизнь?
— Да. Там высокие температуры, давление, электрический ток. Были смертельные случаи, люди сгорали в пару. Струя пара высокого давления может разрезать металл. В общем, энергия — это стихия. Со мной несчастья не случалось, бог миловал, но я всегда опасался, особенно, когда происходит порыв. Пар, темно, ничего не видно, кругом рев, надо добраться, перекрыть эту задвижку. Идешь просто интуитивно.
— В сложных жизненных ситуациях, когда, как говорится, руки опускаются, помогает вера в Бога, оптимизм или близкие?
— Раньше с религией было сложно, а сейчас все-таки есть возможность исповедаться, разгрузиться психологически. В жизни мне всегда помогал азарт, интерес к чему-либо, бесшабашность, старание не быть хуже.
А если что-то рушится, надо остаться наедине с собой, отрешиться. Проанализировать и начать логически мыслить, понимать: что неизбежно — то неизбежно, и двигаться дальше.
— Сегодня вам, как руководителю ТГК-14, задают вопросы о реновации теплоснабжения, необходимости строительства нового источника энергии. Будет ли в Чите ТЭЦ-3? С чем вы вернулись в наш город?
— Пока нет стратегии развития ТГК-14, моя задача — разработать ее вместе с регионами и представить акционерам. Сейчас общая обстановка в стране привела к тому, что дефицита энергии нет и, может, еще не будет лет десять. Государство на себя стройку не возьмет, и все равно затраты войдут в тариф. Пока мы можем сегодня в процессе эксплуатации делать новацию, менять и обновлять оборудование. Однако, если о новой станции не заявлять сейчас, не просчитывать затраты, через десять лет ее не построишь, а она понадобится, особенно по теплоснабжению.
Справка «ЗР»
Виктор Мясник родился 24 сентября 1958 года в городе Комсомольске-на-Амуре. В 1981 году окончил Красноярский политехнический институт по специальности «инженер тепловых и электрических станций». По распределению приехал в Читу, где на Читинской ТЭЦ-1 прошел все ступени карьеры энергетика: от машиниста-обходчика до заместителя главного инженера по эксплуатации.
