«Фильм о Майдане ужаснул реальностью» | Последние новости сегодня, видео, фото, смотреть онлайн, свежие новости

Документалка о событиях на Майдане 2013–2014 годов «Зима в огне» 43-летнего голливудского режиссера Евгения Афинеевского выдвинута на «Оскар» в номинации «Лучший полнометражный документальный фильм». В Лос-Анджелесе Евгений живет уже 15 лет, а родился и вырос в Казани. — Евгений, как вы узнали о том, что номинированы на «Оскар»? Всю ночь не спали и следили за церемонией объявления, которая была в 5:30 утра по Лос-Анджелесскому времени?  — В этот момент я даже не был в США. Я как раз в это время приземлился в Вильнюсе. Первой мне позвонила одна из моих подруг, и я не поверил в то, что номинирован на «Оскар». Только после того как посыпались другие поздравительные сообщения, я понял, что это действительно случилось. Кстати, звонили не американские, а европейские друзья, которые, как мне кажется, переживали за меня больше. — Кого в своей номинации вы считаете главным конкурентом? Кинокритики уже достаточно давно говорят о том, что «Оскар» должен получить документальный фильм «Эми» — об умершей в 2011 году в возрасте 27 лет британской певице Эми Уайнхаус. — Это очень сильный фильм, хотя ему ничем не уступает и «Земля картелей». Да и вообще, в номинации нет слабого фильма. — На вас уже как-то отразилась номинация на «Оскар» — предлагает ли кто-то деньги на новый фильм или еще какие-то преференции появились? — Есть разные примеры того, как «Оскар» отразился на победителях. Например, один человек после получения этой статуэтки замкнулся и вообще перестал что-либо делать. А закончилось все тем, что в 2014 году он наложил на себя руки — почувствовал, что как художник он не может дальше никуда двигаться. Я говорю о шведском режиссере-документалисте Малике Бенджеллуле («В поисках сахарного человека»). Другой пример: я на днях встречался с режиссером, который тоже получил пять лет назад «Оскара». Но сейчас он ничего не делает, и получение премии никак на нем не отразилось. Так что все зависит от человека. Я делал до Украины фильмы и продолжаю снимать сейчас. В данный момент это документальный фильм, а готовится еще два художественных. «Оскар» не говорит ни о чем! Да, в главных номинациях эта награда открывает многие двери. В категории же документальных картин о претендентах будут говорить какое-то время — и все. Главное, на что может повлиять эта премия в моем случае, — это то, что картину посмотрит большее количество людей.  — В адрес вашей картины уже летят упреки в том, что фильм о Майдане — это спекуляция. Другие же говорят, что за пределами бывшего Союза эта тема мало кому известна и, соответственно, мало кого трогает. Насколько такая критика обоснованна? — Давайте будем отделять мух от котлет. Когда артисты, которые появлялись на Майдане, ездят по миру и привлекают к себе этим внимание — это спекуляция. Хотя не во всех случаях. Но когда мы с моей огромной командой снимали фильм о Майдане, то пытались задокументировать историю, тот момент, когда маленький кусочек Земли обратил на себя внимание всего мира. Произошла мировая история. Никто из нас не спекулировал Майданом.   — Как вы оказались в конце 2013 года в Киеве — специально приехали снимать происходящее на Майдане или оказались в Украине случайно?  — Один из моих киевских друзей позвонил и сказал: «Женя, приезжай. Здесь происходит история, и думаю, что из этого можно сделать фильм». И я приехал. — В вашей картине есть кадры, в которых показан еще живой Сергей Нигоян, который первым погиб на Майдане. Откуда они взялись? — На Майдане были мальчишки и девчонки, профессиональные операторы и любители. Каждый снимал для себя, а потом каждый из них понял, что это нужно донести до всего мира, и постепенно срослась вокруг меня цепочка — люди сами предлагали мне то, что сняли. Все-таки это не первый мой фильм. Кроме этого, у меня были ребята, которые специально все снимали. Не забывайте, тогда движение росло с каждым днем, и объективов на Майдане становилось все больше и больше. Так появились ребята, которые снимали Сережу. Конечно, никто не предвидел, что он таким образом станет первым героем Майдана. Его сняли, потому что меня привлекли его скромность, застенчивость и изумительный талант читать стихи на украинском языке,  притом что он армянин. Он был обаянием Майдана. К тому же я знал его лично. — А чем вам был интересен 12-летний цыганенок Ромка, которого прозвали украинским Гаврошем?  — Мне было важно для себя определить своих героев и истории, которые были бы характерны и понятны всем. Важно было показать также людей разных социальных слоев, возрастных категорий и национальностей, чтобы видно было разнообразие защитников Майдана. Наверное, Ромка и был одним из этих важных элементов. Это то молодое поколение, которое, вместо того чтобы играть в войнушку, участвует в настоящей войне. Я видел, как он возмужал за эти три месяца. В конце Майдана это уже был взрослый человечек в маленьком теле. Не зря теперь люди, которые посмотрели «Зиму в огне», пишут мне, что это сравнимо с тем, как посмотреть мюзикл «Отверженные», только ужасает, что это реальность. В Америке для многих это было холодным душем. Они не были в курсе всех этих событий. Многие так потом и говорили, что картина им открыла глаза и они были удивлены, что обо всем этом даже не слышали. — А почему из тех украинских политиков, которые появляются у вас в кадре чаще других, показан Кличко? Это из-за его мировой известности? — Политиков там практически нет, да и у него не так уж много экранного времени. Я снимал фильм об обычных людях, а Кличко — просто яркий персонаж, который в какой-то степени у меня получился. Хотя он не имел какого-то особого значения.  — После того, как вас выдвинули на премию, много украинских политиков пытается к вам присоседиться ради пиара? — Я делал картину за свои деньги, поэтому никто из политиков не может мне диктовать свои условия. Думаю, именно благодаря этому фильм получился честным и нейтральным. Я имею право показывать то, что хочу. — В фильме есть несколько эпизодов, в которых слышно, что «Беркут» в момент съемки пустил газ, или видно, как возле оператора взрывается свето-шумовая граната. Что потом произошло с вашими помощниками и лично с вами? — Если вы помните, 1 декабря 2013-го на Банковой очень многим журналистам дали возможность приблизиться к строю «Беркута». Но потом для журналистов этот день стал самым кровавым. Их очень жестко избили и многих госпитализировали. И мой оператор Володька, который снимал первый день, когда избивали студентов, был контужен. Вообще, многих ребят из моей команды ранило в разные дни. Все из нас получили что-то на память о Майдане — царапины, осколочные ранения, контузии, у меня — астма от газа.  — Есть у вас еще один эпизод, в котором я за вас и оператора немного распереживался, — когда вы берете интервью у титушек. Трудно было с ними общаться? — Предварительно я с ними даже не договаривался об интервью. Если от многих героев фильма у меня есть письменные разрешения, то с ними не было. Были моменты, когда с титушками можно было общаться. Особенно тогда, когда им не давали команды «фас!» В этих случаях они были более-менее адекватные. В другом случае, когда они холодные и голодные пришли на Майдан, чтобы послушать концерт «Океана Эльзы», их накормили и обогрели. — Кстати, а почему в картине нет выступления ОЭ? На мой взгляд, на этом концерте произошло некое единение людей, да и кадр с десятками тысяч зажженных фонариков хорошо бы смотрелся. — У нас подобная картинка есть, когда показан Новый год на Майдане, и он, на мой взгляд, важнее, чем концерт «Океана». Новости кино Какие сериалы смотреть в феврале 2016 Американцы в сериале высмеяли президента Украины...