Зачем Москве нужно перемирие в центральной Сирии?

4 июня истекает срок установления границ «зон безопасности» в центральных районах Сирии.

Но даже если в воскресенье Россия, Турция, Сирия и Иран не предоставят широкой общественности карту с кружочками, ничего страшного не произойдет — это та история, где важен скорее процесс, а не результат.

Турецкий дух

Месяц назад в Астане Россия, Турция, Иран, Сирия, а также вменяемая часть сирийской оппозиции договорились о создании «зон безопасности» на некоторых территориях, ныне подконтрольных противникам Асада.

Речь идет о зонах в западной части страны — провинция Идлиб, части провинции Латакия, Хомс, Дераа. Предполагалось, что в этих зонах будет установлен режим перемирия и сохранения статус-кво до окончательного политического урегулирования сирийской гражданской войны, а гарантами этого режима станут иностранные войска.

Изначально было понятно, что реализовать этот план будет очень сложно. Слишком уж много вопросов, особенно касательно того, кто именно будет контролировать ситуацию в «зонах безопасности»? Чьи именно войска там будут гарантировать режим прекращения огня?

В Идлибе, возможно, это будут турки (по данным Анкары, такое предложение ей уже было сделано). Однако, по мнению некоторых экспертов, Турция уже привязывает к себе подконтрольные ей земли Сирии через экономико-гуманитарные рычаги, а когда ей будет разрешено ввести туда войска для гарантии безопасности, то оттуда их уже будет не убрать ни военным, ни дипломатическим методом.

Да, эти страхи все-таки несколько преувеличены. Причина проста — Турция сейчас просто не в том положении для того, чтобы проводить новую операцию «Аттила» (так называлось вторжение на Кипр в 1974 году).

Анкара находится в международной изоляции, ее отношения с Европой требуют уже не косметического ремонта, а капитального (который не нужен ни Эрдогану, стремящемуся уничтожить проевропейскую оппозицию в стране, ни Европе, которая рассматривает президента-султана как угрозу ЕС), а в отношениях с американцами не удается вынуть курдскую «занозу».

Единственной из великих держав, с которой у Анкары остаются хорошие рабочие отношения, является Россия, и портить эти отношения Эрдогану не с руки.

К тому же оккупация части Сирии вызовет серьезный конфликт Эрдогана уже с рядом арабских стран (где тамошние власти, не желающие оказаться в турецкой зоне влияния, с радостью будут разжигать воспоминания османского периода, о владычестве Турции над арабским миром и о тех многочисленных страданиях, которые арабы тогда испытывали).

Поэтому оккупировать север Сирии Эрдоган не будет, и уйдет тогда, когда ему предложат нормальную «компенсацию». Например, право воевать с сирийскими курдами. Однако готовы ли сирийцы платить компенсацию?

AFP 2017 / Bulent Kilic
Турецкая бронетехника на границе с Сирией

Израильское «нет»

С южной зоной тоже много вопросов. Кто будет контролировать ситуацию на юге, в районе Голанских высот? До позиций турецкой армии оттуда слишком далеко. Иранцы? Израиль будет категорически против и не раз выразит свою оппозицию через авиаудары по позициям иранских войск (израильтяне это умеют и любят).

Тель-Авив, напомним, выступает категорически против любого иранского военного присутствия в любых южных регионах Сирии, а уж в районе Голанских высот и подавно. У израильтян есть стойкое убеждение (подкрепленное высказываниями некоторых иранских генералов) в том, что после окончания сирийской гражданской войны иранские военные примутся за возвращение под контроль Дамаска Голанских высот.

Американцы? Да, Кремль уже подключил США к созданию зоны безопасности в Южной Сирии (переговоры об этом идут в Иордании). Да, американцы пытаются поставить под контроль боевиков в этом регионе, вплоть до того, что бомбят проиранские формирования, пытавшиеся освободить некоторые районы там.

Однако уж слишком много сил Москва, Тегеран, Дамаск, да и сам Дональд Трамп приложили к тому, чтобы не допустить широкомасштабного американского военного присутствия в Сирии, чтобы не усиливать американскую ответственность за ситуацию в этой стране.

Трампу более чем достаточно курдской карты, при помощи которой он решает тактические задачи (берет Ракку, дабы получить лавры победителя над ИГИЛ*), а также стратегические — через курдов и их влияние на процесс принятия решений в послевоенной Сирии можно оказывать влияние на ситуацию не только в самой Сирии, но и Турции, а также Ираке.

Остаются лишь россияне. Но надо ли это России? На протяжении почти двух лет операции Москвы в Сирии многие эксперты говорили, что самый большой риск от этой операции — это слишком сильно втянуться в сирийскую гражданскую войну, получить новый Афганистан.

На протяжении почти двух лет операции Москва не втягивалась в нее, ограничивая помощь Асаду и борьбу с терроризмом лишь авиаударами, военной помощью, докторами и военной полицией.

РИА Новости / Михаил Воскресенский

Последствия ракетного удара США по авиабазе в Сирии

Главное, что не мешают

Учитывая все эти разногласия, не исключено, что стороны не успеют к 4 июня решить все спорные вопросы. Плохо это? Отнюдь, ведь во всей этой истории с зонами безопасности России важнее процесс, а не результат. Москве нужны не столько эти зоны, сколько временное прекращение огня в центральных районах Сирии для того, чтобы освободить восточные.

Напомним, что сирийская армия (вот уже шестой год ведущая гражданскую войну) сильно потрепана, и у нее попросту не хватает сил для того, чтобы вести войну одновременно на несколько фронтов.

Сейчас, безусловно, приоритетным фронтом является ИГИЛ — группировка резко ослабла, и уже неспособна так эффективно, как раньше, защищать свои территории, поэтому сирийцам нужно успеть отхватить как можно большой кусок восточных провинций страны.

И главным препятствием для этих попыток были даже не обороняющиеся войска ИГИЛ, а стремление «рукопожатной оппозиции» из центральных районов страны воспользоваться концентрацией сирийских войск на восточном фронте для того, чтобы отжать себе новые земли в провинциях Хомс, Латакия, Идлиб.

И тогда сирийской армии приходилось приостанавливать наступление в той же провинции Алеппо, перебрасывать войска на центральные фронты и возвращать отжатое.

Если же с «рукопожатной оппозицией» будет достигнуть сколь-нибудь вменяемое соглашение о перемирии, то это позволит армии и российским ВКС концентрировать усилия на борьбе против ИГИЛ, деблокировать Дейр-эз-Зор, а потом уже вернуться к вопросу о том, что делать с теми, кто окопался в «зонах безопасности».

Первый пункт плана уже реализуется — пользуясь затишьем в центральных районах, сирийская армия наступает вдоль Ефрата по направлению к Табге, и готовит серьезное наступление у Пальмиры по направлению к Дейр-эз-Зору, а также зачищает южные районы страны.

AP Photo / Virginie Nguyen Huang, File

Боец Свободной Сирийской Армии

Нужен компромисс

Однако рано или поздно все-таки придется возвращаться к вопросу о судьбе оппозиции. И тут будет как минимум два варианта решения. Первый — военный.

Чисто теоретически после того, как сирийские войска разберутся с подразделениями ИГИЛ и смогут сконцентрировать все наличные штурмовые силы в центральных районах страны, они получат возможность прорвать эшелонированную оборону боевиков и вернуть Гуту, Идлиб и другие земли Сирии под контроль Дамаска, тем самым прекратив гражданскую войну.

Возможно, именно на это рассчитывают в Тегеране и в самом Дамаске.

Да, у этого плана есть одно слабое место — иностранные войска. Если будет достигнуто соглашение о том, что безопасность этих территорий гарантируют находящиеся там иностранные войска, и если в рамках этого соглашения в том же Идлибе на легальном основании окажутся турецкие вооруженные силы, то возвращать эту территорию силой будет очень непросто.

Да, турки должны будут когда-то уйти из Идлиба, но если они уйдут без политического решения (то есть бросят своих союзников на произвол судьбы), то имидж Эрдогана как сильного лидера серьезно пострадает, в том числе и в глазах турецкого населения.

А значит, наиболее вероятен второй вариант — политическое урегулирование, причем скорее на условиях Асада (как наиболее сильной стороны). Возможно, Дамаск и Тегеран будут не слишком довольны компромиссом, но это ровно то, что надо Москве.

И не только потому, что в некоторых вопросах Москва думает о Сирии больше, чем сирийское руководство (например, о том, как восстанавливать страну и откуда брать деньги в том случае, если Асад и Роухани демонстративно откажутся соблюдать достигнутые с Турцией и Западом договоренности, а также уважать их интересы), но и потому, что Москве нужна не только военная победа для выхода из сирийской войны, но и дипломатическая.

В Сирии Кремль может показать, что умеет не только выиграть войну, но и выиграть мир, сконструировать новую реальность с учетом и уважением всех заинтересованных сторон. То есть действовать как настоящая держава-регулятор, один из ключевых центров силы в многополярном мире.

Геворг Мирзаян