«Приходите на погром»: в какую Украину зовут вернуться Донбасс
Госсекретарь США Рекс Тиллерсон, который привез в Киев недавно назначенного спецпредставителя департамента Соединенных Штатов Америки по Украине Курта Волкера, провел переговоры с Порошенко и сказал все положенные по случаю ритуальные фразы о приверженности, озабоченности и решимости. Украинский президент услышал то, что хотел: о восстановлении территориальной целостности Украины и вине России, которая должна сделать первый шаг.
Эти слова были стократно благоговейно повторены всеми украинскими спикерами как свидетельство очередной перемоги и того, что белый господин по-прежнему считает Украину своей любимой женой.
Однако Тиллерсон сказал кое-что еще, а именно: «Мы также считаем, что очень важно обеспечить безопасность всех граждан Украины, независимо от этнической, национальной или религиозной принадлежности».
Вот эти слова никакого восторга у украинских СМИ не вызвали, они не комментируются ни политиками, ни блогерами, очевидно, считающими, что и на Тиллерсона бывает проруха в виде бессмысленного говорения благоглупостей. Ясно, что никто не собирается ничего такого обеспечивать, достаточно посмотреть на марши «Москалей на ножи» и погромы церквей Московского патриархата, невозбранно реализующиеся при попустительстве и прямой поддержке власти и силовиков.
Параллельно с этим Верховная рада готовится принять новую концепцию образования. Казалось бы, какая связь между словами Тиллерсона о территориальной целостности и украинскими образовательными программами? Прямая.
В словах о восстановлении территориальной целостности отчетливо звучит именно территория, но совершенно не звучит «народ».
Однако история показывает, что можно сметать лоскутное одеяло из каких угодно земель, но населяющие его народы так и не станут единой политической нацией с общими ценностями, если на то нет согласия и доброй воли.
Поэтому перед Донбассом, который взялась вернуть Украине теперь уже и администрация Трампа, вполне резонно встает вопрос: а как будет выглядеть эта реимплантация в тело Неньки? Готова ли большая родина принять в свои теплые объятия блудного сына, ушедшего из-за невыносимой атмосферы в семье, где его пытаются убить?
Сделала ли Украина примирительные шаги, обеспечила ли нелюбимому сыну мало—мальски комфортное существование в своем дому? Перестала ли угрожать, унижать и презирать, захлопнула ли людоедские рты, заткнула ли кровожадные фонтаны самых одиозных своих пропагандистов?
Что же мы видим? В последнее время на фоне безудержной болтовни о восстановлении целостности украинизация страны приобретает самые людоедские формы.
Собственно, тема лавинообразно начала реализовываться еще в ходе Майдана. Затем все последующие годы позиции главного национального меньшинства неуклонно подвергались жесткой глумливой атаке со всех сторон.
Но сейчас, кажется, уже звучит кода, в которой слились голоса законодателей, исполнительной власти и гражданского общества — то есть крепко спаянной стаи нацистов и карателей, жестко контролирующих любое проявление протеста.
Этой весной власть запретила доступ к российским социальным сетям и почтовым программам. Были резко расширены черные списки российских артистов, въезд которым на территорию «Цеевропы» запрещен. К 9 Мая была сделана целая серия крайне оскорбительных для общей исторической памяти вбросов, не просто нивелировавших значение Великой Победы, но и практически приравнявших советских солдат к захватчикам и оккупантам.
Были законодательно введены новые квоты на использование мовы в эфире, означающие едва ли не полное вытеснение русского языка из информационного пространства.
Главный идеолог Украины Вятрович выступил с призывом максимально дистанцироваться от своей российской родни, дабы та не оказывала разрушительного действия на все еще не до конца укорененный новый миф в мозгах украинцев.
Вновь в полный рост встала тема введения визового режима с Россией — пусть даже ценой крайнего поражения в правах собственных граждан-заробитчан.
Ну и главное, конечно, язык. Самый опасный стратегический враг украинской незалежности, самое бронебойное орудие разрушения бредовых украинских мифопостроений, самый сильный инструмент сопротивления нацификации страны — русский язык.
Конечно, борьбу с ним Украина вела все годы незалежности.
Уже во времена Кравчука, Кучмы и Ющенко, когда лягушку еще варили медленно, а потому малозаметно для нее самой, украинизировали телеэфир и школьные программы, переводили на мову канцелярию и судопроизводство, но в риторике все же себя ограничивали.
Отдельные истерики в исполнении, скажем, Фарион, выглядели декомпенсациями психически нездоровой тетки и более или менее дружно высмеивались в публичных дискуссиях.
И вот теперь — путем многократных идеологических перестроений, дискредитации разума и логики, отмены приличий и социальных регуляторов — все ранее постыдное стало возможным, а маргинальное враз приобрело статус нормы.
Майдан как будто уничтожил все запреты цивилизации и разрешил проявления низменного и подлого. Не просто разрешил даже, а идеализировал.
И вот Фарион, вчерашний объект насмешек, сегодня выступает признанным «арбитром украинскости». Она взбешена — никто во власти не дотягивает до идеала. Даже президент Порошенко, действующий абсолютно в русле агрессивной нацификации, оказывается, путинизирует Украину, проводя вместе с полезными идиотами политику ее русификации!
Фарион вменяет Порошенко жалкую, декоративную, заведомо провальную попытку в закон о придании особого статуса отдельным районам Донбасса внести пункт, позволяющий жителям этих районов в рамках местного самоуправления самостоятельно определять свои языковые стандарты.
Фурия нападает на министра образования Гриневич, которая кажется ей недостаточно радикальной националисткой, и упрекает в том, что та пыталась протащить позорные и «беспрецедентно пагубные» пункты о возможности писать вступительные тесты на «языках национальных меньшинств» и получать образование на этих языках.
Депутатов, которые, по недосмотру или по причинам личного комфорта, уступают русскоязычным хотя бы миллиметр, Фарион называет «безыдейными, лживыми, пустословными иудами, корыстными, лицемерными гибридами, лишь припудренными псевдоевропейскостью».
А ведь все они вполне благонамеренные нацисты из равномерно коричневой Рады, не какие-нибудь убогие ватники.
В свое время не получив отпора от гражданского общества, традиционно вялых и апатичных в защите своих прав русскоязычных, Фарион выросла из Бабы-яги, по-босяцки кошмарящей малышей в детском саду, в икону нацистской моды в вопросах языковых прав.
Кстати, в огромном городе Львове, где по сей день живут сотни бывших сотрудников Фарион, свидетелей ее подвижнической деятельности по пропаганде коммунистических идей и русского языка в местном университете, в котором она обреталась в 80-90-х годах, ни один человек так и не отважился публично напомнить землякам, с кем они имеют дело.
Вровень с ней стоит детская (!) писательница Ницой, такая же одержимая борчиха со всем русским — та самая, которая утверждает превосходство мовы над языком, бросая мелочь в лицо русскоязычным кассиршам в магазине.
Впрочем, это не ее ноу-хау — моду на глумливые истерики в супермаркетах и ресторанах, аэропортах и банках с требованием непременно мовы ввели депутаты Верховной рады.
Из последнего набатно звучит такое откровение Ницой: «Что такое жесткая украинизация? Если бы были дубинки полицейских или тюрьма, я уже не говорю о лагерях и расстрелах, которые применяла к украинцам Россия, — вот это была бы „жесткая“ украинизация. А штраф и инспектор — согласитесь, это очень ласковый ответ на прошлые события. И это ласковое введение языкового порядка».
Журналист не спрашивает Ницой, когда это Россия применяла к украинцам расстрелы и лагеря, и ее можно понять — за спиной у этой нацистки стоит внимательная орда карателей.
Впрочем, есть и другое толкование внезапной мегаактивности Фарион и Ницой — отработка полученных ими грантов, но, согласитесь, с каким же личным прилежанием и огоньком обе ведьмы оправдывают каждый затраченный на них цент и добавляют от себя.
Так, в эфире одного из телеканалов Ницой сказала буквально следующее: «Мы тут в Украине строим украинскую Украину, мы создаем украинскую нацию, и, пожалуйста, не путайтесь у нас под ногами».
А уже на пике истерики добавила: «Сначала евреи нам голодомор устроили, а потом в Бабий Яр поведут!» Разжигание? Нет, не слышали. И кого ей вообще стесняться?
Украинский сегмент интернета битком набит интервью с разнообразными мытцями (людьми искусства), не ограничивающими себе в самой людоедской риторике. Неофиты украинства увлеченно соревнуются в креативах: стало модно скрести по дну канализации, выбирая незамеченные прежде эпитеты, аллегории и метафоры. Чем грязнее, тем больше шансов быть замеченными в тусовке.
…Рассуждения о том, что русские и русскоязычные жители Украины и Донбасса суть испорченный генетический материал, давно стали рутиной в украинском социальном и политическом дискурсе.
Что максимальное поражение их в правах — это именно то, чем должна заниматься украинская власть. Что в этой миссии нет ничего запрещенного, ничего чрезмерного. Что концентрационные и фильтрационные лагеря — вполне уважаемый инструмент интеграции украинцев в идеологически однородное русофобское общество, согласное на любые эксперименты над своим сознанием.
Уже упомянутая министр Гриневич, толкуя новый закон «Об образовании», заявила, что «он сузит использование языков нацменьшинств, но это не ущемит конституционных прав граждан».
Не пытайтесь прочитать эту фразу несколько раз и найти в ней скрытую логику. Судя по всему, речь пойдет о полном закрытии всех школ с любым языком обучения, кроме украинского.
Вот что слышит Донбасс, внимая рассуждениям о восстановлении территориальной целостности Украины. И он все слышит правильно.
Нюра Н. Берг
