Глава Уралвагонзавода — о стоимости «Арматы», проектах в Сирии и санкциях
Генеральный директор Уралвагонзавода Александр Потапов в интервью РБК рассказал о результатах работы и планах стратегического предприятия. Его ключевые высказывания — в подборке РБК
Александр Потапов
(Фото: Владислав Шатило / РБК)
О привлечении частных инвесторов
Это присутствует в стратегии, которая у нас утверждена до 2025 года. <...> Кто может быть инвестором — сложный вопрос, потому что, во-первых, есть санкционные ограничения и не каждый инвестор пойдет. Во-вторых, вопрос — когда? Можно продавать убыточное предприятие, а можно прибыльное.
Общество
Глава УВЗ Александр Потапов — РБК: «Входить в Москву — это не самоцель»
О кредите банка «Югра» на 4 млрд руб. под 24%
Когда я увидел, что данный банк установил ставку 24% годовых по кредиту под госгарантию, меня это настолько возмутило, что вынужден был обратиться по этому вопросу в Центральный банк. Не поверите: ясно, что с моим письмом это никак не связано, но буквально через два месяца ситуация резко изменилась.
О санкциях
Безусловно, нельзя говорить, что санкции прошли бесследно. Это ограничивает такие возможности предприятия, как публичное обсуждение совместных проектов с компаниями, которые не хотят упоминать участие нашей организации в них. Но в плане импортозамещения санкции нас серьезно взбодрили. У нас хорошо начала работать конструкторская мысль <...>
Что касается ущерба или убытков: если они и есть, то абсолютно незначительные. Мы ничего не теряем, можем только недополучить некую норму рентабельности в силу того, что расчеты с нами иногда задерживаются, и мы вынуждены брать кредиты, чтобы рассчитываться с нашими поставщиками.
Таких стран, которые отказались бы от возможного заключения контрактов, фактически нет.
О цене «Арматы»
450 млн руб. за «Армату» — это вы, конечно, загнули. В рамках гособоронзаказа существуют определенные нормативные документы, которые регламентируют утверждение цены, в том числе Федеральной антимонопольной службой. ФАС проверила ценовые параметры и подтвердила их достоверность.
Но сегодня говорить о стоимости изделия, которое не принято еще на вооружение, не совсем корректно, потому что в ходе проведения испытаний [до начала серийного производства], в ходе уточнений могут возникнуть определенные пожелания со стороны Минобороны, которые в конечном итоге могут привести к изменению цены как в большую, так и в меньшую сторону. С увеличением объема выпуска, естественно, цена будет падать.
Для справки могу сказать, что в структуре цены спецтехники Уралвагонзавода собственные работы, как правило, занимают 20–25%, максимум 30%. Большая доля приходится на комплектующие.
Такого класса и качества танков сегодня в мире нет. Есть уровнем ниже, но и по сравнению с ними наш танк будет фактически дешевле.
Об экспорте «Арматы»
Для нас это [экспорт «Арматы»] было бы интересно. Думаю, и для Минобороны тоже. Тогда можно было бы регулировать цены. Рентабельность поставок по линии военно-технического сотрудничества выше, нежели по гособоронзаказу. Появляется предмет обсуждения: мы вам даем право [на экспорт], вы реализуете, но при этом снижаете стоимость для российской армии.
Но учитываются также уникальность наших разработок и допустимость наличия подобного или аналогичного танка в войсках той или иной страны. Это уже стратегия, которую определяет непосредственно Минобороны.
О роботизации российских танков
Могу сказать, что наша техника находится уже в такой стадии готовности и имеет такое цифровое обеспечение, что переход к безлюдному варианту напрашивается сам собой. Мы представляли в феврале в Абу-Даби наш экспортный вариант танка Т-90: он внутри весь напичкан «цифрой». Одним из следующих шагов может стать роботизация боевой машины.
Танки Т-90
(Фото: Юрий Смитюк / ТАСС)
О трудностях с поставками в армию из-за повышения НДС
Необходимо максимально быстро определиться по вопросам, связанным с НДС текущего года, потому что в контрактах у нас стоит НДС 18%, а налоговая принимает НДС в этом году 20%. Возникает коллизия. Ее нужно срочно разрешать, потому что это осложняет работу по подписанию договоров с исполнителями и отгрузку техники для нашей армии.
Здесь не Уралвагонзавод должен решать, а другие органы, получившие соответствующее поручение. Мы будем выполнять те решения, которые будут приняты на законодательном уровне. Мы хотели бы не потерять при этом переходе.
О выручке и прибыли за 2018 год
По выручке могу сказать совершенно четко, что продукции у нас изготовлено примерно на 160 млрд руб. в денежном выражении. Другое дело, что часть была не отгружена: условно, заказчик попросил перенести контрактные обязательства и поставку на первое полугодие вместо конца прошлого года. Я говорю о спецпродукции, прежде всего по линии ВТС, поэтому мы расцениваем это как некую незавершенку, которая будет дополнительным объемом текущего 2019 года. Но рост по сравнению с 2017 годом тоже достаточно существенный. По консолидированной выручке мы получили порядка 147 млрд руб.
Прибыль еще считается. Не хочу забегать вперед, но если мы берем по МСФО, то я скажу аккуратно: это не один миллиард рублей чистой прибыли.
О росте цен на инновационные вагоны
На сегодняшний день повысилась стоимость закупаемого сырья и комплектующих. Дефицит колес сегодня создает высокий рост цен на эту продукцию. За счет этого себестоимость растет.
Мы стараемся ее понизить, чтобы быть конкурентными. Но если у нас приобретают вагоны по такой цене, то почему нам их не продавать? Тем более в последние годы продукция вагоностроения продавалась в убыток. И это один из серьезнейших моментов, который привел к сложному финансовому состоянию нашей корпорации.
О диверсификации
По итогам 2018 года в корпорации «Уралвагонзавод» на долю гражданской продукции от общего объема пришлось 38%. Если брать непосредственно сам УВЗ, то мы уже сделали 46,5%. Здесь важно, как считать и что считать. Мы оцениваем средний показатель по всей корпорации, но прогнозировать его не так просто. Если гособоронзаказ у нас составляет определенный сегмент, который мы знаем в абсолютных величинах, рассчитав, исходя из госпрограммы вооружений, то с ВТС получается переменная, которую прогнозировать сложнее. Например, мы становимся заложниками курсовых разниц. Естественно, доля выручки будет колебаться. При этом нам нужно определить, сколько выпускать гражданской продукции.
О тендерах на московские трамваи
Я дал поручение участвовать во всех тендерах и следовать требованиям, которые предъявляются в тендерной документации. Не всегда та или иная продукция удовлетворяет требованиям заказчика. Но если мы вписываемся в них, то, конечно, будем участвовать. Если там будут условия, которым мы не соответствуем, бессмысленно заходить.
Входить в Москву — это не самоцель. У нас более 9 тыс. трамваев в стране — рынок огромнейший.
Мы смотрим и на другие регионы. Недавно обсуждали вопросы с Башкирией. Считаем, что достаточно большой и емкий рынок. Также это Волгоград, где существует протяженная транспортная сеть.
О футуристическом трамвае R1
Как концепт он, конечно, красавец. Как трамвай, к сожалению, не технологичный. Помимо внешней стороны есть внутренняя, и это производство. Плюс с точки зрения безопасности к нему большие претензии: передняя часть скошена в обратную сторону. Выглядит это красиво, но, не дай бог, произойдет наезд на пешехода.
Трамвай R1
(Фото: Рамиль Галеев / ТАСС)
О рынке дорожно-строительной техники
Нас забили дешевые производители из Юго-Восточной Азии, поэтому есть меры государственного регулирования, которые должны ограничивать поступление иностранной продукции, если есть российские аналоги. Это и в рамках программы диверсификации, и в рамках программы импортозамещения.
Когда какой-то большой руководитель стоит перед камерами и говорит: мы открываем то-то и то-то. А у него за спиной стоят «Катерпиллеры», а не бульдозеры Челябинского тракторного завода. Есть возможность спросить: почему не ЧТЗ? Получаем ответы, что качество не то или цена. Значит, мы должны повысить качество, снизить цену и расширить линейку. Чем мы и занимаемся.
О планах в Сирии
Например, [рассматриваем возможность поставок дорожно-строительной техники] в Сирию. Мы участвовали в выставке под эгидой Министерства промышленности достаточно успешно.
Плюс они заинтересовались в том числе и подвижным железнодорожным составом. Долго подготовительные работы ведутся, но в конечном итоге, если мы получим хороший заказ, это будет и для Сирии хорошо, и для нас здорово.
Они готовы подписать [контракт] хоть завтра. Главный вопрос — в деньгах. Все исходит из возможностей финансирования: если у тебя средств хватает на 30 бульдозеров, это одна ситуация, если на 100 — другая. И цена у каждого бульдозера будет меняться в зависимости от массовости.
О негативе в СМИ
Уралвагонзавод — предприятие знаковое, одно из ключевых предприятий оборонно-промышленного комплекса, которое знает весь мир. Наверняка есть те, кто желает сформировать некое негативное информационное поле, в том числе из корыстных целей, возможно, даже заработать на этом. Мы негативные публикации не выкупаем.
[Бюджет на работу со СМИ, который был у предыдущего руководства, отличается от нынешнего] на несколько нулей. Естественно, теперь возникают разного рода публикации.
О новой технике на параде 9 Мая
Новую технику мы будем представлять в 2020 году. Это знаковый год — 75 лет Победы в Великой Отечественной войне и столетие танкостроения [в нашей стране]. Мы считаем, что к этому времени должны что-то показать. Кроме того, в 2019 году мы представим нашу новую технику, выпускаемую корпорацией УВЗ серийно.
Авторы:
Максим Солопов, Инна Сидоркова
По материалам:
