Дружба за яблоки: почему Польша говорит Москве о «добрых намерениях»

Министр иностранных дел Польши Витольд Ващиковский заявил, что его страна рассматривает Россию как «большой шанс» и «не теряет надежды убедить ее в своих добрых намерениях». Казалось бы, после его же недавнего заявления о том, что Украина не войдет в Европу с Бандерой, можно бросать в воздух чепчики, разливать шампанское и зажигать фейерверки.

Если уж традиционно русофобски настроенная Польша отвернулась от Украины (проекта, который Польша создавала и лелеяла настойчивее всех остальных европейцев — бывших и нынешних) и заявляет о своем желании наладить отношения с Россией, то чего бы еще можно было пожелать?

Но не все так просто. Политика — игра с ненулевой суммой, и поэтому очевидный проигрыш Украины не является столь же очевидным выигрышем России. Очевидно одно: выиграть стремится Польша.

Стала ли Польша нашим союзником? Нет. Может, она отказалась от союза с нашими противниками? Тоже нет. Не изменила ли Польша свое отношение к нашей недавней истории? Нет, наоборот, собирается начать снос советских памятников.

Так что же означают слова польского министра? Мог ли он умышленно вводить нас в заблуждение? Очень сомнительно. Дипломаты — не блогеры, они дорожат своей репутацией и не врут так явно. Не то чтобы они вообще не обманывали. Они не говорят неправду. Зато они могут говорить только часть правды. Если вы не хотите обмануться в своих надеждах, надо обращать внимание не на то, о чем говорят дипломаты, а на то, о чем они молчат.

Итак, Польша, по словам министра, рассматривает Россию как крупного и перспективного торгового партнера и хотела бы убедить ее в своих добрых намерениях. И еще Варшава желала бы наладить конструктивный диалог с Москвой.

Первая часть данного тезиса свидетельствует о том, что Польша хотела бы вернуть свои яблоки и прочую попавшую под контрсанкции продукцию на российский рынок. Более того, Варшава с удовольствием заняла бы на нем ниши, очищенные ее коллегами по Евросоюзу. В этом никто не сомневается. Вернуться на потерянные российские рынки хочется не только полякам, но и немцам, и французам, а американские компании, не мудрствуя лукаво, просто плюют на введенные их же правительством санкции и инвестируют в Россию, торопясь занять место, пока европейцы скованы санкциями.

Что же нам предлагает Варшава за гипотетическое особое к ней отношение? Может быть, поляки пересмотрели свое негативное отношение к «Северному потоку — 2», который они пытались торпедировать активнее всех остальных членов ЕС вместе взятых? Нет.

Во время недавнего визита Трампа в Варшаву, в ходе переговоров, польская сторона выразила однозначную поддержку намерениям США заместить на европейском рынке российский трубопроводный газ своим сжиженным. Именно ради продвижения этого проекта Штаты буквально в прошлом месяце давили на Германию, требуя отказаться от поддержки «Северного потока — 2». То есть в этом принципиальном для нас вопросе Польша осталась противником России и верным союзником Америки.

В ходе тех же переговоров поляки настойчиво продвигали свой проект «Междуморье», предполагающий установление неформальной гегемонии Польши на пространстве от Черного (а может, и от Средиземного) моря до Балтики. Однако традиционная геополитическая цель этого проекта — единственна причина, оправдывающая его создание, — построение «санитарного кордона» между Россией и Западной Европой.

В 20-30-е годы ХХ века такое объединение называли «Малой Антантой» (хоть идея «Междуморья» уже тогда не давала спать Пилсудскому), сейчас в моде — термин «Междуморье», но суть дела от этого не меняется: блокирование России и обеспечение поставок газа в Европу по линии Север (американский сжиженный) — Юг (газ монархий Залива).

Польша же в этом проекте должна получить почетную миссию ключевого звена, объединяющего Восточную Европу, — главного политического менеджера проекта. При этом надежды отдельных польских политиков заходят так далеко, что они рассчитывают даже войти на этой волне в «Двадцатку», закрепив за собой право и обязанность представлять там интересы Восточной Европы.

Это, вообще, довольно интересный ход. Поскольку Польша наряду с другими восточноевропейскими странами является членом ЕС. Между тем, помимо покидающей ЕС Великобритании, а также Германии, Франции и Италии, Евросоюз в целом является коллективным членом «Большой индустриальной двадцатки». Так что есть кому защищать в этом клубе интересы восточноевропейцев.

По сути, польские планы, готовые в любой момент трансформироваться в позицию, в случае своей реализации ведут к расколу ЕС. Причем «старая» (Западная) Европа остается сама по себе, а Польша выступает лидером «новой» (Восточной) Европы, которая, опираясь на США, должна в рамках «Междуморья» стать эффективным инструментом блокирования сближения ЕС с Россией.

В сущности говоря, долгосрочные планы Польши противоречат как интересам Москвы, так и интересам Евросоюза.

В Варшаве это прекрасно понимают, поскольку еще одна идея, высказывавшаяся польскими политиками в связи с визитом Трампа (который Польша считает весьма успешным) на саммит «Междуморья», — создание неформальной военно-политической коалиции между США, Великобританией и Польшей.

Обратите внимание: Соединенные Штаты — не член ЕС, а Лондон инициировал процедуру выхода и в обозримом будущем покинет Евросоюз. Польша и другие страны Европейского союза состоят в НАТО. Следовательно, и обозначенное объединение возможно только в рамках альянса. Это, в свою очередь, позволяет сделать вывод, что Польша будет пытаться выстраивать с Америкой отношения эксклюзивного партнерства, предлагая ей создание сепаратных коалиционных объединений — как в рамках НАТО (с участием США), так и ЕС (действующего в интересах Штатов).

Проект же «Междуморье» станет зонтичной структурой, сводящей воедино усилия и проекты, реализуемые под патронатом США и направленные на блокирование экономических и политических связей России с Западной Европой.

Немудрено, что все усилия Польши убедить Россию в своих «добрых намерениях» не встречают в Москве понимания. Намерения-то у Варшавы, может быть, и добрые (с польской точки зрения), но идут вразрез с долговременными стратегическими интересами России.

Осталась третья часть тезиса, гласящая, что Польша хотела бы наладить конструктивный диалог с Москвой. О чем же диалог, если долговременные стратегические планы Польши и России расходятся едва ли не сильнее, чем в 1939 году? Чем-то же благодушие польского министра по отношению к России обосновано? Что-то же он предложить хочет (хотя бы за возвращение яблок)?

Абсолютно уверен, что поляки хотели бы начать диалог о дальнейшей судьбе Украины и в рамках этого диалога получить как можно больше преференций. Они убедились, что Запад Киеву в поддержке отказал.

Польша видит, что Штаты хотели бы договориться с Россией по широкому кругу вопросов, на фоне которых Украина для Вашингтона непринципиальна и может быть сдана в рамках любой текущей сделки.

Сами поляки не только потеряли интерес к проекту, но и испытывают дискомфорт от активно проникающей к ним — вместе с миллионами украинских гастарбайтеров — бандеровщине.

В Варшаве прекрасно понимают, что брошенный западом украинский проект рано или поздно перейдет в сферу влияния России. Самое время поторговаться за учет своих интересов (мы ведь помним, что «Львов — польский город»), а заодно попытаться решить проблему захлестывающей Польшу бандеровщины руками России. Ведь надо понимать, что Москва может ждать подходящего состояния Украины годами. Ей спешить некуда.

Польша же, в случае быстрого негативного развития событий на Украине, оказывается страной, которой придется практически моментально (в течение одного-двух лет) принять пять-шесть миллионов «евроориентированных» беженцев, в основном из бандеровских регионов Западной Украины и бандеризированных (включая Киев) — Центральной Украины.

Для Польши, где уже трудится около полутора миллионов украинских гастарбайтеров, где нарастает социальная напряженность на почве антибандеровских настроений, пять миллионов — неподъемный груз. Напомню, что Германия, принявшая за два года чуть больше миллиона азиатско-африканских беженцев, до сих пор трещит по швам, а противостояние в немецком обществе нарастает.

Так что министр иностранных дел Польши говорит сущую правду. У Варшавы действительно есть желание наладить с Москвой диалог, Польша на самом деле хотела бы убедить Россию в том, что все ее восточноевропейские инициативы, включая проект «Междуморье», продиктованы «добрыми намерениями». Вот только надо ли это России?