«А потом — земельная реформа и девальвация»: на Зимбабве обкатали новую технологию госпереворота (ФОТО)
Республика Зимбабве пережила красиво задекорированный государственный переворот. Народными протестами прикрыли вторжение военных в политический процесс. При этом власть в стране осталась в руках прежних политических сил за вычетом семьи Мугабе.
Но даже свергнутый диктатор не особо будет горевать, ведь ему сохранили неприкосновенность и все активы — как творцу зимбабвийской независимости.
Почему и как в Африке свергают президентов
Государственные перевороты долгое время были визитной карточкой Африканского континента. Подтверждением этого тезиса служит печальная статистика: в период с 1960 года до наших дней в регионе произошли более 200 удачных переворотов и попыток смещения правящих режимов.
Преимущественно речь идет именно о военных переворотах, которые стали частью современной истории 40 африканских государств.
Военный переворот в Африке — это не только своеобразная форма политического насилия, когда военные грубо вторгаются в конституционный процесс в их странах. Можно сказать, что зачастую именно вмешательство военных является ключевым инструментом перераспределения власти.
При этом ничего революционного в государствах, переживших переворот, обычно не происходило, кроме смены лиц в высоких кабинетах.
Даже в тех случаях, когда в годы холодной войны, отдельные страны Африки меняли свою политическую ориентацию и присоединялись к соцлагерю, это не было гарантией глубоких изменений внутри пропитанных клановостью и традиционностью местных обществ.
Выходит, что после переворотов часто происходила лишь смена вывески, но не изменение сути. В пользу этого суждения говорит частота переворотов в отдельных странах Африки.
К примеру, в Нигерии военные захватывали власть целых 6 раз, в Бенине, ЦАР, Сьерра-Леоне, Мавритании — 5 раз, в Гвинее-Бисау, Судане, Бурунди было по 4 переворота. Что характерно — все указанные страны относятся к наименее развитым даже по африканским меркам.
Важно указать, что если антиконституционная смена власти в какой-либо стране Африки происходит без людских жертв, то это называют «белым переворотом». Но кровопролития тоже не редкость.
В Южном Судане в декабре 2013 года была совершена попытка государственного переворота. Устраненный от власти вице-президент Риек Машар захотел свергнуть действующего президента Сальву Киира. Но путч военных провалился, и страна погрязла в состояние гражданской войны. Она уже унесла не менее 50 тысяч человек, а более 1,5 млн людей стали беженцами.
Если перевороты имели сильный внешний фактор — то есть вмешательство иностранных держав — то часто после их завершения в эти страны приходили нужные компании, которые получали широкие привилегии для эксплуатации их природных богатств.
Иногда размах деятельности иностранных фирм становился настолько огромным, что выступал катализатором смены власти. В 2009 году южнокорейская корпорация Daewoo заключила с правительством Мадагаскара сделку по аренде плодородных земель площадью с половину Бельгии на 99 лет.
На арендованных площадях планировали выращивать сырье для производства биодизеля, что сделало бы эти земли малопригодными для дальнейшего использования. Узнав об этом, люди восстали, и их поддержали военные. В итоге после нескольких месяцев демонстраций и кровопролития мадагаскарское правительство пало.
В отдельных случаях военные перевороты приводили к существенной деградации экономики страны. Правление военных превратило некогда аграрную Нигерию в страну, полностью зависимую от экспорта нефти.
Режимы военных правителей Ибрагима Бабагинды и Сани Абача характеризовались всеобъемлющей некомпетентностью, непродуманной приватизацией государственных активов, дикой коррупцией и, что главное, игнорированием потребности в развитии каких-либо секторов экономики, кроме сферы добычи нефти.
В итоге в наши дни на фоне падения нефтяных цен страна оказалась в крайне депрессивном положении, а ее национальная валюта в период 2013–2017 годов упала в цене по отношению к доллару США в 2,3 раза.
Экономические трудности ведут к деградации сельской местности и, наоборот, перенаселенности городов, росту бедности, преступности, возрастанию числа самоубийств и даже появлению террористических организаций.
Государственные перевороты имели настолько негативное влияние на развитие стран Африки, что в Конституционном Акте Африканского Союза — крупнейшее интеграционное объединение в Африке — была предусмотрена норма о замораживании членства государства, если к власти приходили насильственным путем.
Кроме того, против страны, где происходил переворот, вводились санкции, вплоть до военной интервенции для восстановления при власти законного правительства.
По этой причине, когда в Зимбабве в 2017 году возникли предпосылки к государственному перевороту, то местные заговорщики действовали очень и очень осторожно.
Переворот в Зимбабве: нет, не слышали…
Роберт Мугабе — воистину феноменальный лидер не только для Африки, но и для всего мира. Достигнув возраста в 93 года, он все еще находится в полном здравии и продолжал управлять страной.
Более того, он планировал выдвинуть свою кандидатуру на выборах в 2018 году. При этом на этом посту Мугабе находится с 1980 года, то есть всю историю независимого Зимбабве.
Поразительным является не столько его живучесть на высшей в стране должности, но то, как он сохранял свою позицию в условиях катастрофических последствий его правления.
В наши дни Зимбабве — это одна из беднейших стран планеты. В 2012 году ресурс Business Insider назвал ее самой бедной страной мира, где почти 100% населения живут за чертой бедности, а неофициальная безработица достигает чуть ли не 95% населения. В 2008–2009 годы в Зимбабве бушевала гиперинфляция, которая была сопоставима лишь со странами, разрушенными войнами.
По состоянию на июнь 2008 года показатель гиперинфляции составил 231000000%, и в итоге уже через год местный зимбабвийский доллар просто умер. Страна перешла на денежные расчеты в долларах США и юаровских рэндах.
Причиной экономической катастрофы послужила конфискационная земельная реформа, так называемый «черный передел». Его смысл состоял в изъятии сельскохозяйственных земель из рук белых фермеров (1% населения) и передача их чернокожему населению.
Так было перераспределено 70% земельного банка страны. Но новые хозяева не смогли так же эффективно обрабатывать землю, как их предшественники: в итоге в аграрной стране экономическое производство резко обвалилось в 2 раза. Зимбабве впало в глубокую стагнацию.
Режим Мугабе на плаву удерживали спецслужбы и армия. Еще в 1980-х годах в стране была проведена зачистка оппозиции, в ходе которой погибли десятки тысяч человек.
После этого народ попросту боялся под страхом смерти выступать против диктатора — даже несмотря на то, что путем фальсификаций Мугабе и его людям удалось отобрать победу на выборах президента в 2008 году у оппонента из «Движения за демократические перемены» Моргана Цвангираи.
Грейс Мугабе
Но точкой невозврата для Мугабе послужили неуемные амбиции его жены Грейс. Она фактически уже многие годы является неформальным правителем страны при смертельно больном муже.
Осознавая, что смерть Роберта Мугабе уже не за горами, она решила стать его наследницей. Для этого ей необходим был пост первого вице-президента. Данную позицию занимал ближайший соратник Мугабе, ветеран войны за независимость и выходец из среды спецслужб Эммерсон Мнангагва, которого в народе называли «Крокодил» (Ngwena) — это прозвище за ним закрепилось еще со времен участия в уличной банде.
Именно Мнангагва должен был стать приемником Мугабе, ведь за ним стояли местные силовики. Грейс боялась его, и пока был жив ее муж, решила устранить его от власти. Это очень дорого ей в итоге обошлось.
В армейских кругах Зимбабве устранение «Крокодила» восприняли как удар по поколению ветеранов, которые проливали свою кровь в годы борьбы за независимость.
Теперь же к власти рвались молодые политики, которым было до 40 лет. Военные выступили резко против и расценили действия Мугабе как конституционные переворот.
В столицу Хараре были введены войска, а сам президент и его жена были помещены под домашний арест. Пошли слухи, что армия произвела военный переворот, и соседние страны уже готовят интервенцию, чтобы вернуть власть в руки Мугабе.
Но глава Генерального штаба Зимбабве Константино Чивенга подчеркнул, что никакого переворота нет, а армия лишь ведет борьбу с «криминальными элементами», которые ввергли страну в состояние экономического коллапса.
Поскольку Мугабе оставался на посту президента, правительство продолжало работать, а парламент не был распущен, то реально складывалось впечатление, что переворота нет. Но на самом деле он развивался очень стремительно, только под прикрытием массового народного движения.
На улицы столицы и многих других городов Зимбабве, не без санкции военных и спецслужб, вышли десятки тысяч людей с требованием отставки Мугабе. Эти акции должны были показать миру, что зимбабвийцы более не намерены терпеть издевательств Мугабе и его клики. Более того, Мугабе оперативно сняли с поста лидера правящей партии ЗАНУ-ПФ, сам пост передав Мнангагва.
А уже через сутки после этого парламент начал процедуру импичмента. Осознавая, что его карта бита, что нет поддержки ни армии, ни партии, ни народа, Роберт Мугабе 22 ноября уходит в отставку. Полнота власти переходит в руки Эмерсона Мнангагва, который 24 ноября приносит президентскую присягу.
Дуглас Колтарт, правозащитник и активист, живущий в Хараре, отмечает: «Падение Мугабе стало результатом уникальной комбинации незаконного военного вмешательства в политический процесс, удивительной силы ненасильственного народного протеста, переговоров за закрытыми дверями и тщательного следования нормам конституции. Все указанные аспекты смены власти были существенными».
Так в Зимбабве завершился полноценный государственный переворот.
Вмешательство военных в политический процесс было настолько тонким и сдержанным, что его можно назвать блестяще срежиссированным и полноценным переворотом «нового типа».
Открытым остается другой вопрос: «Каким же будет «новое Зимбабве?»
Мугабе ушли, да здравствует Мугабе 2.0!
Новый президент Зимбабве Мнангагва принес присягу.
Итак, с 24 ноября в Зимбабве третий по счету президент. Это уже немолодой Эмерсон Мнангагва, которому исполнилось 75 лет. Именно с ним связывают надежды на то, что миру явится некое «Новое Зимбабве».
Но уже сейчас очевидно, что пока это не более чем красивая картинка. Сам Мнангагва — это плоть от плоти политического режима Мугабе, и более того — один из основных его творцов.
Данный политик с первых дней независимости Зимбабве создавал его карательный аппарат, почти 10 лет занимая должность министра государственной безопасности. Именно Мнангагве был исполнителем зачистки политического поля страны в далекие 1980-е годы, когда физически была ликвидирована оппозиция из этнической группы ндебеле.
Также он известен поддержкой политики усиления черного капитала в экономической жизни страны, то есть, по сути, курса на выдавливание белых из лакомых сфер экономической деятельности, таких как сектор АПК, телекоммуникации, постройка объектов инфраструктуры.
Когда Мнангагва стал председателем парламента, то его обвиняли в «манипулировании заседаниями и голосованиями». Он также руководил президентскими кампаниями Мугабе 2008 и 2013 годов, которые характеризовались жестоким прессингом оппозиции.
На лицо типичный автократ абсолютно циничный и беспринципный, и в чем-то даже возможно более страшный чем сам Мугабе.
Местные активисты в Зимбабве очень осторожно относятся к Мнангагва и осознают, что он вряд ли будет подлинным реформатором. Они даже опасаются, сможет ли он сделать избирательный процесс в стране летом 2018 года прозрачным и свободным.
Уже звучат мысли, что Мугабе ушел, но система, построенная ним, никуда не исчезла. Его генералы и функционеры ЗАНУ-ПФ сохранили свои позиции, как и было прежде.
Также настораживает, что по предварительным оценкам в новом правительстве Зимбабве оппозиция получит лишь 4 портфеля, тогда как оставшиеся позиции заполнят представители правящей ЗАНУ-ПФ и технократы.
Когда Мнангагва произносил свою инаугурационную речь, то признался: «Роберт Мугабе остается моим отцом и моим лидером. Мы должны сказать ему спасибо за все, что он сделал, и сохранить за ним статус отца-основателя нашей страны».
Это значит, что отошедший от дел Мугабе и его семья получают неприкосновенность и им оставят их привилегии и активы. Более того, Мнангагва четко дал понять, что проведенные в стране конфискационные земельные реформы необратимы.
А, значит, что никакой революции даже не предвидится на горизонте — просто произошла смена одного автократа на другого, что в принципе и должно было произойти, если бы в процесс передачи власти не вмешалась жена Мугабе — Грейс.
Прослушав речь Мнангагва, Дуглас Колтарт с горечью пришел к выводу, что тот будет концентрироваться на экономических реформах и улучшении бизнес-климата в стране для привлечения иностранного капитала, и все.
Тогда как зимбабвийцы должны простить и забыть о зверствах прежней власти. Также он совсем не желает говорить про обеспечение свободных и четных выборов.
Все это очень напоминает ситуацию, когда на смену заскорузлому диктатору Мугабе приходит более привлекательная внешне его новая версия — Мугабе2.0 в лице «Крокодила» Мнангагва. Но рядовые зимбабвийцы от этого совсем не восторге.
Александр Мишин
